Это было то, что в джунглях зовется "пхиал", - вой, который издаёт шакал, когда охотится вместе с тигром или когда начинается большая охота. Представьте себе ненависть, смешанную с торжеством, страхом и отчаянием и пронизанную чем-то вроде насмешки, и вы получите понятие о пхиале, который разносился над Телоном, поднимаясь и падая, дрожа и замирая. Александр Б. схватился за нож и замер на месте, словно окаменев.
Потом он замолчал и склонил голову, прислушиваясь к сериям ответных щелчков и гуканий, а губы и нижняя челюсть его продолжали странно двигаться, словно он держал их в постоянной готовности к продолжению беседы. Зрелище это было скорее неприятное, и журналист Каммерер при всём своём благоговении счёл всё-таки более деликатным отвести глаза.
Впрочем, беседа продолжалась не слишком долго. Александр Б. откинулся на спинку стула и, ловко массируя нижнюю челюсть длинными бледными пальцами, произнёс, чуть задыхаясь:
- Ни один Полосатый не смеет охотиться здесь.
- Это не крик Предвестника, - сказал журналист Каммерер. - Это какая-то большая охота. Слушай!
Снова раздался вой, наполовину рыдание, наполовину смех, как будто у шакала были мягкие человечьи губы. Тут Александр Б. перевёл дыхание и бросился к Скале Совета, обгоняя по дороге спешивших туда волков.
- Кажется, он согласился. Впрочем, не хочу вас слишком обнадёживать: я вовсе не уверен, что всё понял правильно. Два смысловых слоя я уловил, но, по-моему, там был ещё и третий... Короче говоря, ступайте через мост, там будет тропинка. Тропинка идёт в лес. Он вас там встретит. Точнее, он на вас посмотрит...
