По проспекту проносится словно маленький ураган. Он горячий, и от него пахнет железом. Ещё несколько балконов и карнизов с шумом обрушиваются по обеим сторонам улицы. С длинного приземистого дома срывает крышу, и она – старая, дырявая, рыхлая, – медленно крутясь и разваливаясь на куски, проплывает над мостовой и исчезает в туче гнойно-жёлтой пыли.
Но Щекн, перепуганный рёвом бури и беспрестанными раскатами грома, бежит в домик и прячется там под кровать, в самый дальний угол. Я не хочу оставить своего любимца одного и бросаюсь за ним в фургон. И в это время случается удивительная вещь.
Домик поворачивается два или три раза, как карусель. Он оказывается в самой середине урагана. Вихрь закружил его, поднял вверх и понёс по воздуху.
Что делать? Спрыгнуть на землю? Но уже поздно: домик летит высоко над землёй...
– Что там у вас происходит? – вопит Вандерхузе.
– Сквозняк какой-то... – отзываюсь я сквозь зубы.
