Первое, что я там увидел, была мумия.
И какая мумия! Она сидела на табуретке, а рядом стоял Экселенц, гордый как лев, и освещал её карманным фонариком, который нашёл в стенном шкафу.
- Разве она не хороша? - спросил он.
"Она" - значит, это мумия не царя, а царицы!" - подумал я. Круглая, толстая царица, потому что поверх кухонных полотенец Экселенц обмотал её всеми мохнатыми полотенцами, которые нашёл в ванной. Голова её была скручена из салфеток и тоже обмотана полотенцем, в котором он прорезал большие глаза и обвёл их чёрным ободком. Но главное, у мумии были зубы.
Настоящие зубы - зубы дедушки Горбовского. Он засунул их в бахрому салфеток, а для верности прикрепил ещё с обоих концов пластырем. Наводящая ужас, устрашающая, смертоносная мумия! При виде её я содрогнулся.
- Почему на ней пластырь? - спросил я.
- Она брилась, - объяснил Экселенц и похлопал мумию по щеке. - Гей-гоп, она так похожа на мою маму, что я думаю назвать её "Мамочка".
И он схватил мумию в охапку и понёс в прихожую.
- Как приятно будет Абалкину встретиться Мамочкой!
Потом он повернулся ко мне, нагнулся к моему уху и едва слышно прошептал:
- Когда он прикоснётся к полотенцу - бери его. Если он прежде заметит нас - бери его. Встань здесь.
Я встал по одну сторону двери, Экселенц - по другую.